В те годы люди
Юность, угар лютый, забывается
Выходит так, в небо уходит табор.
Помнишь Даню? Бодрились тогда.
А недавно видал: навыкат шары,
Канаты под шкуру ушли, а он нахуй худой, как Брюс Ли.
И мысли: как бы замазаться снова.
Осенний озноб, мак, мМакаревич, канал «чёрная речка»,
Весло и баян, вдали сияет маяк
Ребята отплыли в дальние края
Говорила мама: «Не трогай — это яд».
А вы — наркоманы, вам бы только дозняк.
Струна по центру, грязная возня.
Уйти бы целым, ведь будулаи теснят.
Палыч ему объяснял: «нет филок, отдам потом»
Но пидор не слушал — это балтон:
Здесь не верь, не бойся, не проси.
И пусть над западной россией дождик моросит
Как слёзы
По всем, кто кони откинул под Макара музон.
Хотя мы помним героев перцовых: он был последним.
Шалом, Виктор Цой.

Да слыхал.
Ну а Вадик, вот гад,
По вене пускал витамин «К», завязал,
Ага.
А я говорил: «Ставься макаром, будешь жить долго».
Но браток связался с малолетней педовкой,
Упарывались вместе под Мерлина Менсона.
На кетчупе время течёт медленно,
Иногда просто стопорит.
Ему пиздец — держу пари.
Был макаревич — пока под ложкой свеча горит,
Потом хуяк и на могилке написали рип.
Сколько таких у нас, на печатной.
По долгу службы, как Анна Чампан
За дозу даже подставят туза.
Ладно, не еби мне мозги, зай,
Ты же знаешь — я чисто травяной.
Меня прёт водный и бита минорные ноты.
Но в 90-ые было модно топтать чёрные тропы.
Отсюда печальный опыт знакомств —
Друзья торчки.
Под землёй многие,
А я сажусь за комп и в блокнот набиваю эти строки.
Запишусь, ты послушаешь потом
Скажешь: «Ебать, как грустно
Все струны души наружу
Даже больше, будто вскрытие трупа».
А-то знаю, что опять напиздел.
Пидорок ??? Стаф реп из дэд.
А я просто нравлюсь тебе.
Вот и слушаешь эту хуйню.
Ладно, передавай привет там макару, Анют,
Вам заебись там, в раю.