На карте городов следы твои, мои и наши,

Там, где вчера прошли дожди, произрастает ганжа.

И все, что есть во мне, это слова поверх мелодий,

Которые звучат во мне, а не по нитке радио

Чтобы идти, моя душа должна лететь и петь,

Буди во мне поэта, бегущего по ветру,

Я я я. На зовы воя бомжеватых псов,

Ему в лицо вдыхая носом урожайный солод.

Я не хочу мудрить и знать науку ваших душ,

Видел свою и постепенно полюбил оружие,

Я тут патрон и вижу выход только через выстрел,

Я вас люблю, а после читайте мои письма.

Крики души не греют, крики, в доме странный запах,

Старые книги, дневники, весна тире сентябрь.

А за окно летят как знамя шторы воры в небо,

Густые облака как пена, где давно я не был.

Только стучат колеса столько в миллионах нас,

Такая пустота. Мне жаль, предать себя за разум. 

Держать себя в руках, скрывать оскал и звонкий смех,

Чтобы любить так сильно жизнь, нужно любить и смерть.

Много ли, мало ли или мы многолики,

И какова цена за то, что держат наши руки?

Но я сошел с ума и мне так безразличны думы,

И я пишу о чем хочу, а не о чем ты думал.

Это безмолвие оно звучит как крики.

Мы выглядим как люди, ну а в душе мы фрики.

Эти глаза бегут по кругу, с того воют псы,

И я бегу с самим собой играть в уродский цирк.

Я тут патрон и вижу выход только через выстрел,

Я вас люблю, а после читайте мои письма.

И мне не хватит жизни, чтобы донести все мысли,

Я вас люблю, а после читайте мои письма.

Я тут патрон и вижу выход только через выстрел,

Я вас люблю, а после читайте мои письма.

И мне не хватит жизни, чтобы донести все мысли,

Я вас люблю, а после весна тире апостроф.