Флэш, после него Майк. Потом они выскакивали вроде как из ниоткуда — с того угла их не было видно. Каждую секунду новый диджей — «Good times…good times…good times». Самым феноменальным было выступление в Рузвельт. Этот ниггер сделал вот какое дерьмо. Он откинулся назад. Он упал на спину — я думал он себе задницу отшибет. А он берет скидывает туфлю и ногой пинает фейдер дилеры apple. Как раз в нужный момент. Толпа просто с ума сошла — я хочу сказать, ниггеры пихались и падали и всякое такое дерьмо!
Перенос такого вида диджейского стиля из общественных мест в коммерческий мир клубов (не важно, каких размеров) неизбежно влек за собой рост числа поклонников. Флэш вспоминает вечера в Back Door:
Успех был большой, только место маленькое. Мы открывали двери в 11, и в 12 двери уже были закрыты. Мне приходилось мириться с этим. С 11 до 12.30 я играл спокойную  музыку для спокойных людей, для продвинутых би-бойз, которым хотелось потанцевать нормально. Но с 1 до 2.30 только держись, потому что я играл самое горячее, что было в моих ящиках. Мой ассистент выдергивал оттуда мощное дерьмо — я выстраивал порядок проигрывания в соответствии с ударами в минуту и я говорил: «Давай ее сюда, чувак, вот так вот», — и как только я начинал играть эту музыку, толпа просто отрывалась. The Incredible Bongo Band, «Bongo Rock», «Johnny the Fox», «The Bells», — Боб Джеймс – «Mardy Gras». Я смотрел на то, как им хорошо, и сам сходил с ума — «поп поп поп поп поппоппоп у у у у». Я делал брейки на восьмой, шестнадцатой нотах. Иногда меня самого это удивляло.
Боб Джеймс был 102 удара в минуту и я доводил от 102 до 118, и потом, оттуда, играл Боба Джеймса, Джеймса Брауна, Дональда Бирда, Роя Эйерса, до Джона Дэвиса и Monster Orchestra, «I Can`t Stop», и это было сильно, понимаешь. Так я и гнал, но делал и перерывы, потому что около 50 минут я стоял, нагибаясь над вертушками. Я ставил «Dance to the Drummer`s Beat», а это довольно долгий брейк, около четырех минут, давал ему поиграть какое-то время, а потом ставил медленные джемы, старые вещи. Когда ты вспотел и устал, то ты это оценишь: «О, наконец-то он притормозил».
The Delfonics, The Moments, The Five Stairsteps — очень медленные, старые вещи, настоящие любовные песни. У меня все это стояло в ящиках. У меня их было примерно 45.
Флэш и Кевин предаются воспоминаниям, напевая припев из песни The Delfonics «For the Love I Gave To You», и вспоминают, как Флэш снова и снова нарезал одну и ту же строчку, заставляя парочки танцевать с минуту под один и тот же кусок песни. В конце концов, публика в Back Door разрослась до степени дискомфорта:
Настал момент, когда нам надо было переезжать всей бригадой через квартал, на Фримен Стрит. Там было одно место, называлось Dixie Club. Оно и стало нашим новым домом. Толпа стала просто огромной, и школьники, которые обо мне слышали, они приходили на вечеринки по нескольку раз — вошли во вкус — и им это понравилось. Мы задавали жару. И они шли в свои школьные организации и говорили: «Вам нужен Флэш». Через какое-то время мы стали играть в школах — в Рузвельт, Тафт, Монро, Бронкс Ривер. Это было не так весело — это была коммерция, нас стали нанимать на профессиональной основе. К тому времени мы собрали довольно приличную саунд-систему.
Через полтора-два года, пиком для диджеев было играть в The Audubon. Если ты там сыграл, то ты становишься знаменитым в пяти районах. Клуб вмещал 3000