Стучит бодрящий укол в висках, 

Как патроны, что попали, но нет свинца. 

Реки по коридорам — сосуды, уносит снова мой нелепый рассудок, 

А на лице нет выражения лица. 

И снова хитрая лиса — моя тяга, 

С легкого плеча оттолкнула, упала рядом. 

Сказала, сказке нет конца, и рано наивно строишь из себя храбреца. 

Вот белый снег, на, впитай его в себя побольше, 

Видишь, как былые раны еще кровоточат. 

Ты помнишь мое тихое дно, в котором прятался от вихря подозрительных снов. 

А я сказал, постой, теперь я только наблюдатель, 

Она кричала с пеной у рта: «Предатель!» 

Тут, что бы ты взамен не нашел без меня, 

Тебе уже точно не будет хорошо. 

А я убил ее, не потратив ни капли не потратив нервов, 

Забыв, как эта тварь меня убила первой. 

Не вняв ее последнему «прости», 

Не оставил ей шанса, ведь только так я мог расти. 

Все, что есть у нас, не для гордости, 

Вроде бы точка, но капля сожаления упала на землю. 

Стала прорастать зеленым росточком, 

А после из травинки превратилась в систему. 

И снова ваше дело — не мое дело, 

Без маленькой детали все же рухнул фундамент. 

Вонзает в спину ядовитые стрелы, 

А я ищу ее глоток сухими губами. 

Кричу, постой, не стоило рубить так грубо, 

По комнате пустой летает моя ругань. 

Стенами давит на седину моих висков, 

И звезды все еще на небе, но сломан мой телескоп. 

Теперь она молчит, и в страсти больше нет смысла, 

Как свастика, сплелись две наши с ней ухмылки. 

Серыми тучами склеим солнца яркий диск, 

Теперь кто из нас круче? Какая разница, проснись. 

Тут нет меня, а где же ты, скажи на милость? 

Меня и не было, тебе все это лишь приснилось, 

Откроются шторы, пора домой сквозь легкий шорох листвы на просторах солнечного лета. 

Чувство вечное, настоящее. 

Все, что есть у нас, не для гордости.