В конце пятидесятых-начале шестидесятых годов, изучающий фольклор студент по имени Роджер Д.Абрахамс записал на кассеты множество тостов, шуток и словесных перепалок в районе Кэминджерли, Филадельфия, который в основном был населен черными, и где жил он сам. В своей книге «Глубоко в Джунглях» он объясняет значимость «мастеров слова» в афро-американском обществе, и особенно концентрирует внимание на ключевую роль разговорных навыков в мужском обществе:
Вербальные стычки составляют большую часть в разговорах между членами группы. Поговорки, фразеологические обороты, шутки — используются почти все словесные возможности — причем не в целях дискурсивного общения, но как оружие в вербальной стычке. В любой мужской компании очень часто происходит «саундинг», обмен колкостями  с хвастовством и поддразниваниями. 
Абрахамс обнаружил подобный способ дразнить у детей, использовавших «кетчи», дразнилки, чтобы доставать друг друга:

Say «washing machine”.
«Washing machine.”
I`ll bet you five dollars your drawers ain`t no clean
(Скажи «стиральная машина».
«Стиральная машина».
Спорю на пятерку тебе надо постирать трусы.)
Дети становились старше и соревнования в острословии становились серьезнее — «саундинг» или «дюжины» могли привести к настоящей драке среди взрослых. Соревнования с использованием «дюжин» обычно происходили между ребятами и мужчинами в возрасте от 16 до 26 лет — полу-ритуализированные словесные битвы, в которых игроки перекидывались обидными словами до тех пор, пока одна из сторон не сдавалась. Оскорбления могли быть прямой атакой на личности, но чаще всего направлены на семью оппонента и, в частности, на его мать. Согласно лингвисту Уильяму Лабову, который изучал эти вербальные перестрелки в Гарлеме в 1960-х годах: «В Нью-Йорке «дюжины», похоже, более специфичны и обращаются к рифмованным куплетам подобной формы:

«I don`t play the dozens, the dozens ain`t my game
But the way I fucked your mama is a goddamn shame».
(Я не играю в «дюжины», «дюжины» не моя игра
Но за то, как я трахнул твою маму, мне чертовски стыдно).
   Работая с тинейджерскими клубами, такими, как the Jets и the Cobras, Лабов наткнулся на поэтические оскорбления вроде, — «Your mama plays dice with the midnight mice» (Твоя мама играет в кости с полночными мышами), и более сложными, похожими на полноценные комедийные выступления: 
Boot: Hey! I went up Money house and I walked in Money house, I say,  I wanted to sit down, and then, you know a roach jumped up and said, «Sorry, this sit is taken».
Roger: I went in David house, I saw roaches walking around in combat boots.
(Бут(Ботинок): Эй! Я пришел к дому Мани и зашел внутрь, и захотелось мне присесть, а тут, понимаешь, таракан запрыгивает на стул и говорит: «Извини, место занято».
Роджер: Я пришел домой к Дэвиду и увидел тараканов, расхаживающих по дому в армейских ботинках).
Дистанция между ругательствами «дюжинами» на улицах, и переносом их в клубы вроде Disco Fever, добавив танцевальных ритмов, очень мала. Это приводит к противоречивым результатам. Например, Мелли Мел, текстовик Furious Five, выходил на сцену, одетый как ультра-мачо, в костюм металлического воина, и пытался убедительно призывать покончить с мачизмом и начать мирно сосуществовать. У взрослых, «дюжины» переросли в жанр «грязных вечеринок», где выступали малоизвестные комики. Там можно было увидеть Джонни Отиса с Snatch and the Poontangs, очень смешного Redd Foxx, очень несмешного Руди Рэй Мура, чьи обложки пластинок являли собой пример высочайшего порно-китча, и пресловутого Blowfly. Blowfly, неприемлемое лицо рэпа, псевдоним певца и продюсера из Майами Кларенса Рейда (соавтора Little Beaver в написании песни «Clean Up Woman» для Бетти Райт, которая была выпущена на лэйбле Alston).
      Одним из самых явных звеньев, соединяющих рэпперов сегодняшних и богатую жилу небылиц, хвастливых историй и оскорбительных поэм, является Бо Диддли. Описывая свой стиль рэпа, который он читал в начале своей карьеры, Мистер Биггз (Mr. Biggs) из Soul Sonic Force вспоминает: «Мы называли это синдромом Бо Диддли, когда мы начинали наезжать друг на друга». Бо, это хвастун par exelence *(*в данном случае – запредельный – прим.ред) — его хвастливые, исполненные простонародным, уличным языком песни оригинально комбинировались с афро-латинским звуком маракас,  бонгов, на которых играл барабанщик Фрэнк Керкленд и его собственной, сделанной по индивидуальному заказу, странной гитары. Его первый сингл, записанный в 1955 году на Chess Records в Чикаго, был двусторонним щелчком по носу скромности — на стороне А — ультимативный гимн мачо «I`m a Man», а на стороне В — гимн себе любимому, скромно именованный «Bo Diddley». Многие из его дальнейших песен были написаны на основе тостов и «дюжин»: «Who Do You Love», история сатанического плохого человека, разбойника, который носит змеиную кожу вместо галстука, является практически тостом, где строки почти идентичны словам в «Stackolee» — «I`m a bad motherfucker, that`s why I don`t mind dying» (Я ужасный человек, и потому не боюсь умереть). В других песнях темы похожие – «The Story Of Bo Diddley», где взрослый ребенок играет на золотой гитаре, веселая, как переполох в джунглях, небылица «Run Diddley Daddy», и «Say Man» — запись, в которой Бо и играющий на маракасах Джером обмениваются «дюжинами» в студии. Грамотно отредактированная и переписанная на кассеты, она стала одним из самых больших хитов Бо и ответом на замечание компании, что слишком «черное» содержание мешает пластинкам попадать в чарты. 
    «Say Man» — это прадедушка рэп атаки. Анонимный Ронни Джи готовит аудиторию для его рэпа «Raptivity», истории о микрофонных битвах, что громыхают в ночи, заставляя людей хвататься за сердца:   «Warning- the surgeon general of chilltown New York has determined that the sounds you are about to hear can be devastating to your ear-ear-ear-ear-ear».(Предупреждение — главный хирург спокойного города Нью-Йорка выяснил, что звуки, которые вы сейчас услышите, могут повредить ваш слух-слух-слух…).

<<Предыдущая часть | Следующая часть>>